.png)
Станислав Суханов: Провальный 2015 год нам до сих пор приходится разгребать
― По большому счету у нас проблемы с реализацией программы капитального ремонта были в 2015 году. Это самый провальный год, который нам так или иначе до сих пор приходится разгребать.
Что касается 2016 года, там ситуация была достаточно неплохая, а на фоне 2015-го — просто замечательная. Поэтому сказать, что фонд мне достался в каком-то разрушенном состоянии, нельзя. Там как раз была волна подъема: повышение темпов работ и их качества, новый порядок отбора подрядных организаций. Поэтому мне повезло: если бы я пришел в начале 2016 года, то там было бы труднее.
У меня были две основные задачи: не мешать этому поступательному движению в лучшую сторону и поднять платежную дисциплину по взносам за капитальный ремонт. Мы для себя поставили амбициозный план — выйти на уровень собираемости 90% по итогам 2017 года, до этого у нас она была 84%. По итогам семи месяцев этого года собираемость составляла 88,49%, за шесть месяцев было 87,36%. То есть мы за месяц приросли более чем на 1 процентный пункт. Если такая динамика сохранится, то мы, скорее всего, выйдем на уровень в 90%.
Чтобы поднять собираемость, мы начали активно вести претензионно-исковую работу. Правительство Свердловской области целенаправленно выделило нам на нее из бюджета 50 млн руб. Мы пообещали, что вернем в фонд примерно 780 млн, которые не уплачены жителями Свердловской области, либо получим положительные судебные решения, чтобы срок исковой давности не пропал.
― На Всероссийском съезде региональных операторов рассказали, что во многих субъектах задолженность появилась из-за низкой платежной дисциплины органов власти, особенно выделили ситуацию с объектами на балансе Минобороны. Как обстоит с этим у нас в регионе?
― У нас органы местного самоуправления имеют достаточно хорошую дисциплину оплаты — почти везде больше 90%. Поэтому, в принципе, ситуация нормальная, собираемость с них высокая. На региональном уровне тоже таких особых претензий к кому-то нет.
Многие объекты Минобороны не включены в программу капитального ремонта, поэтому по ним проблем нет, так как мы не ведем начисления. Но ведь жители продолжают жить в этих домах. В нашем случае надо, чтобы Министерство обороны все-таки включило свои объекты в программу капитального ремонта, тогда появятся законные основания для начисления. При этом в отдельных домах есть квартиры, в которых собственники проживают по договорам социального найма с Минобороны. По таким объектам ведется работа.
― Вы сказали, что фонду до сих пор приходится разбираться с последствиями провала программы капремонта в 2015 году. Как сейчас обстоит ситуация с этими проблемными домами?
― У нас было 596 переходящих объектов в 2015-2016 году. Наша основная задача — чтобы к 1 января 2018 года их количество было равно 0. По 2015 году у нас, скорее всего, переходящих объектов на 2018 год не останется. Мы эти дома доведем до логического заключения и перестанем мучить людей. По 2016 году, может быть, какие-то дома останутся.
Конечно, в 2015-2016 годы самая непростая ситуация была по Екатеринбургу. У нас из 868, которые ремонтируют по Екатеринбургу в этом году, только 449 из программы 2017 года, все остальные перешли с прошлых лет. То есть получается, что из 596 домов 419 — екатеринбургские, а по области перешли остатки. Поэтому, конечно, надо Екатеринбург вытянуть.
На сегодняшний день по 2015 году закончили работы где-то в 36% домов, которые перешли, по 2016-му — порядка 40%. Это нормально, потому что мы говорим об итоговой приемке. Представьте, стоит дом, в нем запланировано шесть видов работ, из них сделано пять. Например, не сделана до сих пор крыша, из-за этого дом не попадает в итоговую приемку. Но степень готовности-то по остальным видам работ 100%, а у крыши, допустим, 80%, и надо еще две-три недели, чтобы ее закончить.
Если с такой точки зрения смотреть, то у нас сегодня степень готовности по Свердловской области по видам работ, которые приняты, 78%. Это нормально, потому что каждый квартал — это условно 25%. Сентябрь закрывает III квартал, так что мы даже с опережением идем. 2017 год в этом плане даже более положительный, чем 2016-й.
Есть два независимых рейтинга по программе капремонта: ОНФ и Минстроя Российской Федерации. По рейтингу ОНФ Свердловская область занимает 12 место, а по рейтингу Минстроя, который, скажем, уже более профессиональный, — 6 место по России. То есть получается, что у нас достаточно хороший результат. Мне всегда интересно, если мы хорошие, что творится у тех, кто ниже нас в рейтинге. Потому что к нам ведь много вопросов.
― Были уже обращения по поводу гарантийных обязательств?
― Да, в основном они касаются наружных работ — крыши и фасадов. Там не очень большой процент — не переваливает за 5%, может, и меньше, сложно сказать. Но нам пришлось создать отдел гарантийных обязательств из трех человек, потому что с каждым годом мы накапливаем объемы, и обязательства растут в геометрической прогрессии. Ведь так не бывает, что на 100% не будет гарантийных обязательств.
В год у нас проводят примерно 12 тыс. работ. Представляете, какой объем накопится за пять лет? Причем если подрядчик вышел на объект по гарантийным обязательствам, то срок гарантий по данным работам продляется на срок выполнения работ по гарантийным обязательствам. То есть, например, в гарантийный период подрядчик в течение трех недель устранял замечания по ремонту крыши, соответственно, эти три недели добавляются к пятилетней гарантии.
― Опять же, на съезде региональных операторов прозвучало, что объявленная реновация в Москве, по сути, является производной от программы капитального ремонта. Вроде как оценили ремонт в «хрущёвках» и решили, что эффективнее будет их снести и построить новое жилье. Насколько возможен подобный сценарий у нас?
― Это даже не ко мне вопрос, а к министерству строительства и министерству ЖКХ. Конечно, в идеале взять, все снести и построить новые дома. Тогда вообще ничего ремонтировать не надо будет в ближайшее время. Но давайте будем откровенны, у Москвы другие финансовые возможности, там же многое будет делаться за счет бюджета. Сможет ли наш бюджет потянуть такую программу реновации? Вот в чем проблема. Хотя Екатеринбург — крупный город, все-таки мы находимся в немного другой весовой категории.
Могу сказать однозначно: если стоимость капремонта дома превышает 70% строительства нового, то мы не должны его ремонтировать. В любом случае новое — лучше, чем хорошо отремонтированное старое. Если речь не идет о памятниках архитектуры, конечно. Их надо реставрировать. А так думаю, если бы человеку предложили — получить новую квартиру или отремонтировать старую, то 90% выбрали бы переехать, если их будет устраивать площадь и местоположение.
― Как обстоит сейчас ситуация с качеством работ?
― По поводу качества работ вопрос в этом году особенно болезненный из-за плохой погоды. Солнечных дней было мало, все лето шел дождь. Поэтому подрядным организациям надо было либо остановить ремонт крыш, либо по-другому организовать рабочий процесс. Но вскрыть и быстро закрыть, к сожалению, не всегда получается, поэтому и происходили затопления. Но с учетом того, что с этого года наши подрядные организации все-таки формируются из реестра, здесь тоже ситуация улучшилась.
― А много домов в итоге затопило?
― Не домов, а отдельно взятых квартир. Целый дом-то не затопишь. Последний случай в Краснотурьинске был — затопило порядка пяти квартир. В прошлом году лето было другое. Нам еще повезло, что у нас круглогодичность за основу принята. Нам подрядчики говорили, что они в весенне-осенний период сделали больше крыш, чем за май, июнь и июль. Я спрашиваю: «Почему?», а они: «Боимся вскрывать, сразу затопляем». Ведь в этом случае в первую очередь на подрядчика ложится ответственность.
Так что такая парадоксальная ситуация возникла. Казалось бы, мы летом должны делать больше, но с учетом того, что все время шли дожди, мы по количеству выполненных работ просели.
― Одна из проблем, которую испытывает Свердловская область в связи с капитальным ремонтом — недостаток квалифицированных специалистов, особенно тех, кто может работать на объектах без отселения жителей. Есть тут какая-то положительная динамика?
― Проблема и сейчас существует. У нас не хватает и простых рабочих, которые выполняют замену сетей, и младшего инженерного состава — это мастера или прорабы, которые готовы работать на участках и вести стройконтроль в самих организациях. Конечно, подрядные организации стали сейчас более профессиональные, чем они были на старте программы. Но вопрос все равно стоит. Эта проблема годами копилась, и она не решится за два-три года.
― Еще часто звучит проблема недопуска строителей на объекты. В то же время сами жители — собственники объясняют это тем, что ремонтники могут растянуть сроки проведения работ в квартирах на несколько недель без конкретной даты. Естественно, работающие жители не могут каждый день дежурить, допустим, в течение месяца. С этим как быть?
― Мы настаиваем, чтобы подрядные организации согласовывали с каждым жителем дату, когда они зайдут к нему на квартиру. То, что это не получается, — правда. Например, люди ждут, а рабочий по каким-то причинам не пришел. Это неудобно. Подрядчику все равно придется договариваться с людьми, по-другому у него работать не получится.
Это вопрос организации работы подрядчиков. Там, где проблем с организацией нет, ремонт идет без сбоев. Там, где подрядчик забыл, что сегодня нужно прийти в квартиру № 2, потому что человек на работе подменился, думаю, в следующий раз ему попасть в эту квартиру будет гораздо сложнее. А если еще раз забудет, то вообще не попадет. Но это практика работы с людьми, которую сегодня нарабатывают.
― Сколько всего подрядчиков у нас в области сейчас участвует в программе капремонта?
― Около 40 по строительно-монтажным работам. Это именно генподрядчики. А субподрядчиков гораздо больше. Мы примерно понимаем, что это 4 тыс. 855 человек. За этот год мы три организации исключили из реестра добросовестных подрядчиков. Скорее всего, еще одна появится, с которой мы в одностороннем порядке планируем расторгнуть договор, потому что она не выполняет объем работ 2015 и 2016 года. Я пока не буду ее озвучивать, чтобы не делать антирекламу, но, скорее всего, мы ее заведем в реестр недобросовестных.
― Еще на съезде региональных операторов широко обсуждали тему кредитования капитального ремонта домов, которые выбрали способ накопления средств на спецсчетах, в том числе с субсидированием за счет региональных бюджетов. Возможно ли у нас появление таких программ?
― Возможность кредитования капремонта в домах на спецсчетах прописана в Жилищном кодексе. Но субъект субъекту рознь. В Свердловской области 10% домов, которые находятся на спецсчетах, а есть регионы, где доля таких домов достигает 60%. Там получается, что основные виды работ выполняют в домах со спецсчетами. Поэтому на уровне субъекта приходится как-то помогать этим собственникам.
У нас такой проблемы нет. В этом году в Свердловской области всего было 77 домов со спецсчетами, в которых надо было провести капремонт. Но в других субъектах комплексно никто работы не делает. Смотрят, на что накопили, то и делают. Фактически никто не прибегает к кредитованию.
Есть другой механизм, о котором говорил замминистра строительства и ЖКХ Андрей Чибис. Если в ходе капремонта у дома повышается класс энергоэффективности, то жители имеют право получить субсидию до 5 млн руб. из федерального бюджета.
― Я смотрела эту программу, в ней могут участвовать дома не старше 60 лет. Получается, что часть старого жилого фонда исключена из нее.
― Дело в том, что собираемость у этих домов ведь не такая большая, там же мало жителей живут, как правило. Капремонт может быть проведен только на те средства, которые собственники накопят за 30 лет. Таких домов и на спецсчетах почти нет, потому что нет смысла переходить на спецсчет. Когда они соберут на капремонт? Им надо в первую очередь попасть в программу по году постройки, чтобы отремонтироваться как можно раньше.
― Региональный оператор планирует заявлять дома на энергоэффективный капремонт?
― Мы должны заниматься энергоэффективным ремонтом только за счет установленного тарифа — 9 руб. с квадратного метра. Единственное, о чем сейчас говорят в Минстрое — привлекать энергосервисные компании, чтобы у собственников был выбор: ремонт в рамках действующей программы или энергоэффективный, но тогда цена вопроса будет другая. Дом должен решить, по какому пути идти, потому что, вложив сегодня дополнительные деньги, он потом получает экономию за счет стоимости услуг ЖКХ.
Но мы проектно-сметную документацию на 2018 год сделали в начале этого года, таких целей тогда еще не стояло. Сейчас уже торги пошли на следующий год. Поэтому мы уже должны готовить подобные проекты для 2019 года.
― По закону у нас дома на спецсчетах, у которых процент собираемости по взносам меньше 50%, переводят в общий котел. Много ли в этом году домов перевели?
― На самом деле таких домов немного, но прецеденты есть. Там проблема в том, что такие дома обычно не принимают решение о том, кто им будет счета выставлять. И вот они год, два сидят и не платят, потому что платежек-то нет. В итоге, когда по решению органов местного самоуправления их переводят в котел, мы выставляем счета за весь период, начиная с ноября 2014 года. И у собственников появляются платежки на десятки тысяч рублей.
Люди возмущаются, за что им такие счета приходят, а мы действуем в рамках действующего законодательства. Мы не можем дать им рассрочку, еще и пени начисляем. Если бы мы были ресурсоснабжающей организацией и сами устанавливали тариф, то там могла речь идти о рассрочке. А фонд капитального ремонта — некоммерческая компания, мы — проводники по сбору платежей и ограничены законодательством. Но люди этого не понимают, к сожалению.
― Программа капитального ремонта рассчитана до 2044 года. Как вы считаете, что будет после этого? Ее продолжат?
― Скорее всего, программа будет продлена. В форме регионального оператора или нет, я не знаю. Может, к 2044 году все дома уже будут формировать средства на спецсчетах. То есть уровень внутренней ответственности вырастет на порядок, и мы будем понимать, что наш многоквартирный дом — это наша собственность, которой мы должны управлять сами и решать, что с ним делать. Сегодня в Свердловской области только 10% таких домов. Если их будет 100%, то программа капремонта может быть переформатирована под другую правовую действительность.
Может, она останется, как есть. Но она точно должна быть продлена, потому что кто-то должен заниматься капремонтом. Иначе через некоторое время опять придется раскручивать всю эту машину. К тому времени уже действительно сложится профессиональное сообщество. Если подрядчиков потом 20 лет не обеспечивать работой, то мы опять окажемся в ситуации нехватки специалистов.
Беседовала Валерия Кабанова